Прошло очень много времени, прежде чем я смог написать это сообщение в блоге. Одной из причин была, конечно, моя операция, которая “перекрыла мне дыхание”, но известие о том, что Geron (первая компания в Америке, получившая право на клинические испытания с использованием эмбриональных стволовых клеток для лечения травм спинного мозга) отказывается от клинических испытаний, также заставило меня долго размышлять о более правильных путях решения проблемы паралича. Как ни странно, это обратило меня к истории под названием "Мышиная страна’’. Итак...
Заголовок в Los Angeles Times за 21 ноября 2011лучше всего объясняет эту историю:
Экономика, а не наука, срывает метод лечения эмбриональными стволовыми клетками
Но я могу свести эту историю к более простому выводу: кошки едят мышей.
Об этой статье мне сообщила читательница, у которой возникло такое же чувство опустошенности, как будто, как она выразилась, " Geron отказывается от меня и других из-за прибыли". Что еще хуже, от испытаний отказались не из-за проблем, связаных с наукой или безопасностью, а просто потому, что Geron не видел перспективы зарабатывания денег на использовании этих клеток с целью лечения повреждений спинного мозга в ближайшем будущем. Логично, кошки не преследуют мышей ради удовольствия, они делают это для пропитания.
Но как ни странно, я не чувствовал себя обманутым со стороны Geron. Критиковать Geron за это действительно все равно, что критиковать кошек за то, что они едят мышей. Geron является частной компанией, и целью частной компании является получение прибыли для своих акционеров. Если они могли бы сделать это посредством лечения паралича, это было бы замечательно, но в Geron решили, что могут сделать больше и быстрее, если разработают лекарство от рака (больных раком больше, чем тех, у кого травма спинного мозга). Позвольте выразиться яснее: я не думаю, что люди из Geron плохие, но в конце концов, они поступали также, как и кошки, они ели мышей (и в самом деле они сначала лечили мышей от повреждений спинного мозга), что означает то, что они поступили естественно, они заняли более выгодное положение, чтобы делать деньги.
Я принимаю это, хотя и не понимаю, как мы можем продвигать исследования в области излечения паралича, не опираясь на частные компании, и я тайно болею за кошек из Geron скрепя сердце и вопреки самому себе, одной из мышей.
Итак, их отказ от этих испытаний заставил меня посидеть, подумать и поискать другой путь, который больше соответствует моему собственному мировозрению. А потом я нашел статью, которая выражала то, что я всегда знал и чувствовал.
Заголовок в Los Angeles Times за 21 ноября 2011лучше всего объясняет эту историю:
Экономика, а не наука, срывает метод лечения эмбриональными стволовыми клетками
Но я могу свести эту историю к более простому выводу: кошки едят мышей.
Об этой статье мне сообщила читательница, у которой возникло такое же чувство опустошенности, как будто, как она выразилась, " Geron отказывается от меня и других из-за прибыли". Что еще хуже, от испытаний отказались не из-за проблем, связаных с наукой или безопасностью, а просто потому, что Geron не видел перспективы зарабатывания денег на использовании этих клеток с целью лечения повреждений спинного мозга в ближайшем будущем. Логично, кошки не преследуют мышей ради удовольствия, они делают это для пропитания.
Но как ни странно, я не чувствовал себя обманутым со стороны Geron. Критиковать Geron за это действительно все равно, что критиковать кошек за то, что они едят мышей. Geron является частной компанией, и целью частной компании является получение прибыли для своих акционеров. Если они могли бы сделать это посредством лечения паралича, это было бы замечательно, но в Geron решили, что могут сделать больше и быстрее, если разработают лекарство от рака (больных раком больше, чем тех, у кого травма спинного мозга). Позвольте выразиться яснее: я не думаю, что люди из Geron плохие, но в конце концов, они поступали также, как и кошки, они ели мышей (и в самом деле они сначала лечили мышей от повреждений спинного мозга), что означает то, что они поступили естественно, они заняли более выгодное положение, чтобы делать деньги.
Я принимаю это, хотя и не понимаю, как мы можем продвигать исследования в области излечения паралича, не опираясь на частные компании, и я тайно болею за кошек из Geron скрепя сердце и вопреки самому себе, одной из мышей.
Итак, их отказ от этих испытаний заставил меня посидеть, подумать и поискать другой путь, который больше соответствует моему собственному мировозрению. А потом я нашел статью, которая выражала то, что я всегда знал и чувствовал.
Шокирующая тайна, скрывающаяся за доходами фармацевтических компаний (Huffington Post: 4 августа 2009 г.)
История эта не о лечении паралича: речь идет о том, как патентная система мешает людям в слаборазвитых станах получать необходимые им лекарства попросту из-за чьей-то прибыли, и почему прибыль не всегда самая лучшая вещь. Кроме того, в ней сформулировано то, о чем я всегда думал, т.е. о роли фармацевтических компаний в создании новых лекарственных препаратов.
"Наши правительства на протяжении десятилетий позволяют действовать странным системам разработки лекарственных средств. Большая часть работ, направленных на то, чтобы обеспечить лекарством вашего местного фармацевта (а также ваши легкие, или желудок, или кишечник), проводятся учеными в финансируемых правительством университетских лабораториях, за счет ваших налогов. Фармацевтические компании обычно приходят в конце процесса разработки, и платят за дорогостоящие, но в значительной степени рутинные заключительные стадии работы, например, покупка некоторых химических веществ и проведение необходимых испытаний. В свою очередь, они владеют эксклюзивными правами на производство и прибыль от полученного лекарства в течение многих лет. Никто другой не может сделать это. "
Но все-таки там не было ответа на вопрос о том, как изменить существующую систему создания новых лекарств или методов лечения.
"Но детальное исследование д-ра Марсии Энджелл, бывшего редактора престижного Медицинского журнала Новой Англии, показывает, что только 14 процентов их бюджетов идут на разработку препаратов, как правило, на рутинную финальную часть разработки. Остальное идет на маркетинг и прибыль. И даже эти жалкие 14 процентов фармацевтические компании разбазаривают на разработку аналоговых препаратов, лекарств, которые выполняют точно такие же функции, как и уже существующие лекарственные средства, но отличаются какой-нибудь одной молекулой. Таким образом, они могут получить новый патент и новую лавину прибыли."
"В результате, как указывает Счётная палата правительства США, будучи далеким от инноваций, фармацевтический рынoк стал " застойным ". Он практически ничего не затрачивает на болезни, которые убивают тысячи людей, такие как малярия, так как жертвы этих болезней – люди бедные, так что оттуда трудно извлечь какую-либо прибыль ".
Это заставило меня задуматься о спиномозговых травмах. Рынок для лечения малярии огромен, но больные бедны, таким образом они не получают препаратов для лечения малярии, потому что на этом не заработаешь много денег. Что касается паралича, при том, что он существует и в "богатых странах”, то здесь рынок слишком мал, чтобы оправдать крупные инвестиции.
Но эта критика не дала мне новые идеи и не указала мне путь, чтобы я мог уверенно поддержать мышей ради их же излечения. К счастью, я продолжил читать и нашел то, что искал, в конце.
Сегодня я закончу повествование на этом, но зная конец статьи, я очень скоро продолжу, так как меня взволновала эта очень интересная идея, имеющая потенциал объединения людей из разных групп больных с обычными людьми, которые платят налоги группе людей, находящихся у власти и имеющих возможность внести изменения в мою жизнь и мой бумажник.
Mыши, вперед!
Translator - Sonya Avetisyan
История эта не о лечении паралича: речь идет о том, как патентная система мешает людям в слаборазвитых станах получать необходимые им лекарства попросту из-за чьей-то прибыли, и почему прибыль не всегда самая лучшая вещь. Кроме того, в ней сформулировано то, о чем я всегда думал, т.е. о роли фармацевтических компаний в создании новых лекарственных препаратов.
"Наши правительства на протяжении десятилетий позволяют действовать странным системам разработки лекарственных средств. Большая часть работ, направленных на то, чтобы обеспечить лекарством вашего местного фармацевта (а также ваши легкие, или желудок, или кишечник), проводятся учеными в финансируемых правительством университетских лабораториях, за счет ваших налогов. Фармацевтические компании обычно приходят в конце процесса разработки, и платят за дорогостоящие, но в значительной степени рутинные заключительные стадии работы, например, покупка некоторых химических веществ и проведение необходимых испытаний. В свою очередь, они владеют эксклюзивными правами на производство и прибыль от полученного лекарства в течение многих лет. Никто другой не может сделать это. "
Но все-таки там не было ответа на вопрос о том, как изменить существующую систему создания новых лекарств или методов лечения.
"Но детальное исследование д-ра Марсии Энджелл, бывшего редактора престижного Медицинского журнала Новой Англии, показывает, что только 14 процентов их бюджетов идут на разработку препаратов, как правило, на рутинную финальную часть разработки. Остальное идет на маркетинг и прибыль. И даже эти жалкие 14 процентов фармацевтические компании разбазаривают на разработку аналоговых препаратов, лекарств, которые выполняют точно такие же функции, как и уже существующие лекарственные средства, но отличаются какой-нибудь одной молекулой. Таким образом, они могут получить новый патент и новую лавину прибыли."
"В результате, как указывает Счётная палата правительства США, будучи далеким от инноваций, фармацевтический рынoк стал " застойным ". Он практически ничего не затрачивает на болезни, которые убивают тысячи людей, такие как малярия, так как жертвы этих болезней – люди бедные, так что оттуда трудно извлечь какую-либо прибыль ".
Это заставило меня задуматься о спиномозговых травмах. Рынок для лечения малярии огромен, но больные бедны, таким образом они не получают препаратов для лечения малярии, потому что на этом не заработаешь много денег. Что касается паралича, при том, что он существует и в "богатых странах”, то здесь рынок слишком мал, чтобы оправдать крупные инвестиции.
Но эта критика не дала мне новые идеи и не указала мне путь, чтобы я мог уверенно поддержать мышей ради их же излечения. К счастью, я продолжил читать и нашел то, что искал, в конце.
Сегодня я закончу повествование на этом, но зная конец статьи, я очень скоро продолжу, так как меня взволновала эта очень интересная идея, имеющая потенциал объединения людей из разных групп больных с обычными людьми, которые платят налоги группе людей, находящихся у власти и имеющих возможность внести изменения в мою жизнь и мой бумажник.
Mыши, вперед!
Translator - Sonya Avetisyan
